Но на Чан Кайши делали ставку и в нацистской Германии! Потому что понятие реванша включало в себя не только возврат прежних позиций в Европе, но и утраченных сфер колониального влияния. А немецкие владения в Китае отняла именно Япония, и в Берлине прекрасно понимали, что и теперь Токио завоеванного им не уступит. Немцы тоже помогали Чан Кайши вооружением и техникой, слали инструкторов. Вот и получилась парадоксальная ситуация, когда союзники по "антикоминтерновскому пакту" боролись друг против друга, причем гитлеровцы действовали совместно с Коминтерном — по линии которого и шла китайцам советская поддержка. (Впрочем, и японцы платили немцам той же монетой. Скажем, уже после оккупации Польши финансировали и поддерживали польское Сопротивление, чтобы получать через него разведданные и о Германии, и о России). Ну а СССР и Германия, получается, в одни и те же годы действовали рука об руку в Китае, а в Испании противостояли друг дружке. Что поделать, вот так уж запутанно сложилась международная ситуация. На одних театрах оказывалось выгоднее сотрудничать, на других играть каждому за себя.
Возможно, непростой спецификой советско-германских отношений объясняется и пресловутая "загадка Зорге". Да кстати, он и сам представлял своей биографией чуть ли не иллюстрацию этих отношений. Немец по отцу русский по матери, родился в Баку — сознательную жизнь начал в Германии. Рос ее патриотом, и добровольцем пошел на фронт Первой мировой, заслужив Железный крест 2-й степени. Потом сошелся с коммунистами, и при попытке революции 1923 г. командовал отрядом боевиков. Напомним, что в тот раз предполагался союз коммунистов с националистами и национал-социалистами. После провала путча был приглашен в Москву, где учился и, судя по некоторым данным, работал в разведке Коминтерна, выполняя различные задания в Германии, Англии, Скандинавских странах. Однако в эти же годы поддерживал контакты и с немецкими крайне-правыми, был в дружбе с высокопоставленными командирами штурмовиков. Возможно, в рамках своих заданий. И кроме того, уже говорилось, что непреодолимой пропасти между коммунистической и нацистской идеологией тогда не существовало, а союз с Россией даже видными нацистами зачастую рассматривался как непременное условие возрождения Германии.
В 1929 Зорге перешел в Разведупр РККА, был направлен в Китай. То есть опять работал в таком регионе, где интересы обеих стран были близки. И в те годы, когда шло особенно интенсивное сближение вплоть до проектов военного союза против Запада. Был ли он в данное время связан с германскими коллегами, остается неизвестным. Но в 1933 г., когда его перенацелили на Японию, отправился туда через Берлин. Это в самый разгар гонений на компартию, при наличии в архивах полиции богатых материалов на Зорге! Тем не менее, никто его не арестовал, на нем совершенно не сказались нацистские "запреты на профессию". Наоборот, он легко получил аккредитацию от влиятельной "Франкфуртер цайтунг" — любимого детища Геббельса, и от ДНБ Немецкого Информационного Бюро, представлявшего собой на деле одну из «крыш» СД. Удивительно? Да, если не учитывать, что само по себе коммунистическое прошлое вовсе не было криминалом в глазах нацистов. А у Зорге к данному моменту связи с НСДАП были уже давние и весьма солидные Взять хотя бы тот факт, что на обед в честь его отъезда в Японию пожаловали сам Геббельс, его заместитель Функ и начальник информационного отдела партии Боле.
Кроме журналистской работы, Зорге вступил в "личную переписку" с главой ДНБ фон Ритгеном, причем каждое письмо, по сути, представляло собой очень толковое и полное разведдонесение, а периодически высылались и обобщающие доклады. То есть, стал «двойником». А поскольку и в гестапо, и в 3 отделении СД (внутренняя разведка) на него существовали внушительные досье, то Ритген оказался в затруднении, можно ли использовать ценную информацию Зорге? И Гейдрих после долгих споров и колебаний принял компромиссное решение — использовать можно, но подвергать тщательной проверке и держать Зорге под контролем. Но даже самая строгая проверка ни разу не выявила ни малейшего обмана и подтасовок. Донесения Зорге заслуживали у экспертов самой высокой оценки.
Не выявил ничего и контроль. Ведь в Токио Зорге сблизился с военным атташе, а впоследствии послом Оттом, который сам был зубром разведки, и 8 лет откровенно водить его за нос, как порой изображают в литературе, было бы непросто. А в 1940 г. в качестве атташе по вопросам полиции в Токио прибыл один из опытнейших сыщиков гестапо штандартенфюрер Мейзингер — в Германии, а позже в Польше он специализировался на подпольных коммунистических организациях, так что в данном вопросе ему были "все карты в руки". Он был специально ознакомлен с делом Зорге и получил задание организовать наблюдение за ним. Однако и он ничего нелояльного и вредного для Германии в действиях Зорге не нашел. Мало того, «журналист» оказывал и Отту, и Мейзингеру большую помощь, снабжая их качественной и малодоступной информацией о хитросплетениях японской политики, добытой через свою сеть, и подсказывал всегда точные выводы и прогнозы.
Так что в итоге Отт, Мейзингер и Зорге сошлись душа в душу, их называли не иначе как "посольской тройкой". И хотя японская контрразведка начала интересоваться Зорге еще в 1940 г., но посол и эмиссар гестапо всегда его выгораживали, имея весомые основания" считать его своим агентом. Когда же в октябре 1941 г. его все же арестовали, Отт и Мейзингер потребовали немедленного освобождения.
В работе этого разведчика действительно много неясного. Очень может быть, что он во многом способствовал сближению СССР и Германии. Скажем, информацией о подлинном содержании "антикоминтерновского пакта", которая подтвердила в Москве декларативность этого названия. Освещал противоречия между Берлином и Токио в Китае и Тихоокеанском регионе. В данном случае Зорге оказался прав — политика союзников по пакту отличалась крайней несогласованностью и взаимным недоверием. В 1939 г., когда Гитлер втихаря наводил мосты с Москвой, Япония развязала войну на Халхин-Голе, и пакт Молотова-Риббентропа, подписанный в самый разгар боев, стал для нее неприятной неожиданностью. А в апреле 1941 г., когда Германия вовсю готовила вторжение в Россию, японцы отплатили той же монетой и заключили пакт о ненападении с СССР. Впрочем, и сами немцы в тот момент подталкивали японскую агрессию на юг — чтобы связать на этом театре Англию и создать угрозу для США. А с Советским Союзом Гитлер рассчитывал и сам справиться. И соответственно, по своему усмотрению делить плоды победы. Это уже во время боев, встретив более сильное сопротивление, чем ожидалось, Берлин стал теребить Токио насчет объявления войны России.
Но Япония на этот счет руководствовалась собственными соображениями. В Монголии она уже потерпела поражение и на легкую прогулку не надеялась. И к тому же, весьма ограниченные запасы сырья и горючего не позволяли ей вести войну на два фронта. Для нее вообще требовалась такая война, которая "кормит войну". В южном направлении это было возможно. А Восточная Сибирь и Дальний Восток, хотя и располагали огромными природными ресурсами, но слабо освоенными. Они жили за счет привозных товаров, промышленных — на 90 %, продовольственных — на 60 %. Поэтому пополнить израсходованные стратегические запасы японская армия тут не смогла бы. И существовали подозрения, что она завязнет там, истощив свои ресурсы, а Гитлер этим воспользуется и надует, захватив из-под носа богатые районы Китая, Индокитая и тихоокеанских островов.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в период репрессий 30-х годов было отозвано в СССР и уничтожено много зарубежных агентов, и в 1939 г. готовился и отзыв Зорге, выдвиженца расстрелянного Берзина. Центр уже забрасывал удочки насчет вызова "на совещание" — но затем вдруг пошел на попятную, и в 1940 г. отзыв был окончательно отменен. В некоторых источниках приводится другая версия — будто Зорге получил такой вызов, но отказался ехать. Что еще более странно — почему же его тогда не устранили, а простили такое вопиющее непослушание и продолжали числить своим агентом? Скорее, он все же не отказался, а тянул с выездом и спускал на тормозах, пока отношение к нему не переменилось. А причиной для этого в 1939-40 гг. вполне могли стать его тесные связи с нацистской верхушкой.